Неточные совпадения
Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в
красных и синих
рубашках, с армяками внакидку.
Необыкновенная картина мне представилась: за столом, накрытым скатертью и установленным штофами и стаканами, Пугачев и человек десять казацких старшин сидели, в шапках и цветных
рубашках, разгоряченные вином, с
красными рожами и блистающими глазами.
— А это что? — промолвил Базаров и, приподняв рукав
рубашки, показал отцу выступившие зловещие
красные пятна.
Мимо окон проехала телега, где мужик, в чувашской
рубашке, с
красными обшивками, стоя махал вожжой.
На нем была ситцевая юбка, на плечах род
рубашки, а поверх всего кусок
красной бумажной ткани; на голове неизбежный платок, как у наших баб; ноги голые.
— Не укушу, Агриппина Филипьевна, матушка, — хриплым голосом заговорил седой, толстый, как бочка, старик, хлопая Агриппину Филипьевну все с той же фамильярностью по плечу. Одет он был в бархатную поддевку и ситцевую рубашку-косоворотку; суконные шаровары были заправлены в сапоги с голенищами бутылкой. — Ох, уморился, отцы! — проговорил он, взмахивая короткой толстой рукой с отекшими
красными пальцами, смотревшими врозь.
—
Рубашку вашу тоже придется взять, это очень важно… для вещественных доказательств. — Митя
покраснел и рассвирепел.
Круглые воротнички его белой
рубашки немилосердно подпирали ему уши и резали щеки, а накрахмаленные рукавчики закрывали всю руку вплоть до
красных и кривых пальцев, украшенных серебряными и золотыми кольцами с незабудками из бирюзы.
Антон Пафнутьич, призывая господа в свидетели в том, что
красная шкатулка его была пуста, не лгал и не согрешал:
красная шкатулка точно была пуста, деньги, некогда в ней хранимые, перешли в кожаную суму, которую носил он на груди под
рубашкой.
Одет он был так, как вы знаете по бесчисленным фотографиям, картинкам, статуэткам: на нем была
красная шерстяная
рубашка и сверху плащ, особым образом застегнутый на груди; не на шее, а на плечах был платок, так, как его носят матросы, узлом завязанный на груди. Все это к нему необыкновенно шло, особенно его плащ.
Как дивчата, в нарядном головном уборе из желтых, синих и розовых стричек, на верх которых навязывался золотой галун, в тонких
рубашках, вышитых по всему шву
красным шелком и унизанных мелкими серебряными цветочками, в сафьянных сапогах на высоких железных подковах, плавно, словно павы, и с шумом, что вихорь, скакали в горлице.
На нем был синий казакин, расстегнутый на груди, где виднелась вышитая малороссийским узором
рубашка, схваченная
красной ленточкой.
Смотритель говорит, что это поэт Александр Сергеевич, едет, кажется, на службу, на перекладной, в
красной русской
рубашке, в опояске, в поярковой шляпе (время было ужасно жаркое).
Теперь была очередь Любки. Она за эти прошедшие полтора месяца своей сравнительной свободы успела уже отвыкнуть от еженедельных осмотров, и когда доктор завернул ей на грудь
рубашку, она вдруг
покраснела так, как умеют
краснеть только очень стыдливые женщины, — даже спиной и грудью.
Тут опять явились для меня новые, невиданные предметы: прежде всего кинулся мне в глаза наряд чувашских женщин: они ходят в белых
рубашках, вышитых
красной шерстью, носят какие-то черные хвосты, а головы их и грудь увешаны серебряными, и крупными и самыми мелкими, деньгами: все это звенит и брякает на них при каждом движении.
В довольно просторной избе он увидел пожилого, но еще молодцеватого солдата, — в
рубашке и в штанах с
красным кантом, который с рубанком в руках, стоял около столярного верстака по колено в наструганных им стружках.
Одна рука уперлась в бок, другая полукругом застыла в воздухе, голова склонена набок, роскошные плечи чуть вздрагивают, ноги каблучками притопывают, и вот она, словно павушка-лебедушка, истово плывет по хороводу, а парни так и стонут кругом, не «калегварды», а настоящие русские парни, в синих распашных сибирках, в
красных александрийских
рубашках, в сапогах навыпуск, в поярковых шляпах, утыканных кругом разноцветными перьями…
Выходец из провинции, в фуражке с
красным околышком, с широким затылком, с трепещущим под кашне кадыком и с осовелыми глазами, уставился против елисеевских окон и только что не вслух думал: «Хорошо бы тут родиться, тут получить воспитание, тут жениться и тут умереть, буде бессмертие не дано человеку!» Перед магазином эстампов остановилась целая толпа и глядела на эстамп, изображавший девицу с поднятою до колен
рубашкою; внизу эстампа было подписано: «L'oiseau envole».
Теперь у него в комнатах светится огонь, и, подойдя к окну, Ромашов увидел самого Зегржта. Он сидел у круглого стола под висячей лампой и, низко наклонив свою плешивую голову с измызганным, морщинистым и кротким лицом, вышивал
красной бумагой какую-то полотняную вставку — должно быть, грудь для малороссийской
рубашки. Ромашов побарабанил в стекло. Зегржт вздрогнул, отложил работу в сторону и подошел к окну.
Тут я в первый раз взглянул на него попристальнее. Он был в широком халате, почти без всякой одежды; распахнувшаяся на груди
рубашка обнаруживала целый лес волос и обнаженное тело красновато-медного цвета; голова была не прибрана, глаза сонные. Очевидно, что он вошел в разряд тех господ, которые, кроме бани, иного туалета не подозревают. Он, кажется, заметил мой взгляд, потому что слегка
покраснел и как будто инстинктивно запахнул и халат и
рубашку.
На постоялом дворе, с жирным шиворотком и в
красной ситцевой
рубашке, сидит хозяин за столом и рассчитывает извозчика, медленно побрасывая толстыми, опухлыми пальцами косточки на счетах.
Около него сидел лет десяти хорошенький мальчик, очень похожий на княжну и на княгиню, стриженный, как мужичок, в скобку и в
красной, с косым воротом, канаусовой
рубашке.
Гаврила вошел не один; с ним был дворовый парень, мальчик лет шестнадцати, прехорошенький собой, взятый во двор за красоту, как узнал я после. Звали его Фалалеем. Он был одет в какой-то особенный костюм, в
красной шелковой
рубашке, обшитой по вороту позументом, с золотым галунным поясом, в черных плисовых шароварах и в козловых сапожках, с
красными отворотами. Этот костюм был затеей самой генеральши. Мальчик прегорько рыдал, и слезы одна за другой катились из больших голубых глаз его.
Головы баб, девок и ткачей всех возможных возрастов высовывались отовсюду:
красные и синие платки, черные, рыжие затылки и бороды, бледные лица, розовые и белые
рубашки пестрели в глазах, как стекла калейдоскопа, который стали бы вертеть против свечки.
В это время подошел к столу высокий мужчина с усами, с лицом безжизненного цвета, одетый в коротенькую, не по росту, грязную донельзя
рубашку, в таких же грязных кальсонах и босиком. Волосы его были растрепаны, глаза еле глядели из-под опухших
красных век. Видно было, что он со страшного похмелья и только что встал от сна.
Толпы ребятишек в синих,
красных и белых
рубашках, стоя на берегу, провожают громкими криками пароход, разбудивший тишину на реке, из-под колес его к ногам детей бегут веселые волны.
В тёмный час одной из подобных сцен Раиса вышла из комнаты старика со свечой в руке, полураздетая, белая и пышная; шла она, как во сне, качаясь на ходу, неуверенно шаркая босыми ногами по полу, глаза были полузакрыты, пальцы вытянутой вперёд правой руки судорожно шевелились, хватая воздух. Пламя свечи откачнулось к её груди,
красный, дымный язычок почти касался
рубашки, освещая устало открытые губы и блестя на зубах.
За ухом взрылось что-то очень страшное,
красное, исподнее и замочило русые кудряшки, но ворот шитой шелками косоворотки оставался еще чистым — как будто не дошло еще до
рубашки ни убийство, ни смерть.
Луна ясно освещала комнату, беловолосого старика в ситцевой розовой
рубашке, распевавшего вдохновенные песни, и стройную Настю в белой как снег
рубашке и тяжелой шерстяной юбке ярко-красного цвета. Старик окончил пение и замолчал, не вставая из-за своего утлого инструмента.
Смотрит Настя, а топот и песня все ближе, и вдруг перед самыми ее глазами показался статный русый парень, в белой
рубашке с
красными ластовицами и в высокой шляпе гречишником.
Там я в первый раз познакомился с 6-ти летним сыном Новосильцова Ваничкой, бегавшим в
красной шелковой
рубашке с золотым прозументом на вороте.
Не спалось Борису Тимофеичу: блуждал старик в пестрой ситцевой
рубашке по тихому дому, подошел к одному окну, подошел к другому, смотрит, а по столбу из-под невесткина окна тихо-тихохонько спускается книзу
красная рубаха молодца Сергея. Вот тебе и новость! Выскочил Борис Тимофеич и хвать молодца за ноги. Тот развернулся было, чтоб съездить хозяина от всего сердца по уху, да и остановился, рассудив, что шум выйдет.
Новички робко жались вдоль стен и сидели на подоконниках, одетые в самые разнообразные костюмы: тут были желтые, голубые и
красные косоворотки-рубашки, матросские курточки с золотыми якорями, высокие до колен чулки и сапожки с лаковыми отворотами, пояса широкие кожаные и узкие позументные.
Атлет, который в это время застегивал запонки у
рубашки,
покраснел и смущенно улыбнулся.
В Приказ вошел чрезвычайно франтоватый молодой мужчина, перетянутый, как оса, с английским пробором на голове, с усиками, с эспаньолкой, в шитой кружевной
рубашке, в черном фраке, с маленькою
красною кокардою в петличке и в светлейших лаковых сапогах.
Вот идёт гармонист Кисляков. Он в плисовой безрукавке, в
красной шёлковой
рубашке, в шароварах, заправленных в щегольские сапоги. Подмышкой у него гармоника в зелёном мешке, чёрненькие усики закручены в стрелки, картуз ухарски надет набекрень, и всё лицо сияет удалью и весельем. Орлов любит его за удальство, за игру, за весёлый характер и завидует его лёгкой, беззаботной жизни.
Герасим неподвижно стоял на пороге. Толпа собралась у подножия лестницы. Герасим глядел на всех этих людишек в немецких кафтанах сверху, слегка оперши руки в бока; в своей
красной крестьянской
рубашке он казался каким-то великаном перед ними. Гаврило сделал шаг вперед.
Левка был ужасно рад и новой
рубашке, и кафтану, и
красному воротнику, хотя, по правде сказать, радоваться было нечему.
Покраснела Параша и, закрывая лицо батистовым рукавом
рубашки, сказала ей...
Лучшие волжские лоцманá большею частью из крестьян этого села.], в широком коричневом пальто, из-под которого выглядывали вздетая навыпуск
рубашка красной александрийки и смазанные конопляным маслом кимряцкие личны́е сапоги по колена [Так называемые личные сапоги, употребляемые преимущественно простонародьем, шьются большей частью в селе Кимрах, находящемся на Волге в Тверской губернии.
А этого Гусаренка на днях вели в участок;
рубашка его была разорвана сверху донизу, и по белому как мел лицу текла
красная струйка крови.
Высокая фигура Николая серела и уменьшалась, словно тая в серой мгле. Еще минута, и он навсегда скрылся в той темной зловещей дали, откуда неожиданно пришел. И уже ничего живого не виделось в безлюдном пространстве, а Феноген Иваныч все еще стоял и смотрел. Крахмаленный воротник
рубашки обмяк и прилип к шее; снежинки медленно таяли на
красной похолодевшей лысине и вместе со слезами катились по широкому бритому лицу.
Посередине одной кучки, в
красной кумачовой
рубашке и в драповом пальто, стоял и разглагольствовал Ардальон Михайлович Полояров. Вокруг него раздавались разнородные голоса, но их нестройный хор то и дело покрывался басистым голосом Ардальона. Он, собственно, не говорил, а только время от времени перебивал говор других своими возгласами и замечаниями, по большей части отрицательного свойства.
— Я говорю, господа, о факте… о тысяче вопиющих фактов, — начал было он снова, как вдруг, в эту самую минуту, лихо подкатила к паперти полицмейстерская пара впристяжку — и с пролетки спрыгнул экс-гусар Гнут вместе с жандармским адъютантом. Гремя по ступенькам своими саблями, спешно взбежали они на паперть и… красноречие Полоярова вдруг куда-то испарилось. Сам Полояров даже как будто стал немножко поменее ростом, и пальто его тоже как-то вдруг само собою застегнулось, сокрыв под собою
красный кумач
рубашки.
Ясный августовский вечер смотрел в окно, солнце
красными лучами скользило по обоям. Степан сидел понурив голову, с вздрагивавшею от рыданий грудью. Узор его закапанной кровью
рубашки был мне так знаком! Серая истасканная штанина поднялась, из-под нее выглядывала голая нога в стоптанном штиблете… Я вспомнил, как две недели назад этот самый Степан, весь забрызганный холерною рвотою, три часа подряд на весу продержал в ванне умиравшего больного. А те боялись даже пройти мимо барака…
Они втроем пошли по дороге навстречу ветру. На юге сверкали яркие зигзаги молний, гром доносился громко, но довольно долго спустя после молний. Далеко на дороге, на свинцовом фоне неба бился под ветром легкий светло-желтый шарф на голове Тани и ярко пестрели
красная и синяя
рубашки Сергея и Шеметова.
Старшему из детей, Павлику, уже минуло четырнадцать лет. Это был плотный, коренастый мальчуган, в кадетской
рубашке с
красными погонами, в форменной фуражке, лихо сдвинутой на затылок. Его широкое, здоровое личико со смелыми, открытыми глазами было почти черно от загара и весь он дышал силой и здоровьем.
Между тем сегодня ночью три человека, — два из них — вот они, третий скрылся, записавшись вчера вечером в
Красную Армию, ночью сделали налет на поселок, взыскали в свою пользу контрибуцию с гражданина Агапова, награбили у него золотых вещей, белья, даже женских
рубашек.
Коренник под темно-красной дугой с двумя колокольчиками иноходью раскачивался на крупных рысях; пристяжные, посветлее «
рубашкой», скакали головами врозь, с длинными гривами, все в бляхах и ремнях, с концами, волочившимися по земле.
Судя по портретам, можно было заключить, что Золя в своем туалете не только не франтоват, но даже небрежен. На портретах он по туалету смотрит каким-то мастеровым. У себя дома Золя гораздо франтоватее. Он работает в коротком пиджаке из белой фланели. В Париже очень многие пишущие люди держатся этого домашнего видоизменения халата. Домашняя
рубашка — с воротом, расшитым
красной бумагой; манжеты гофрированы, так же как и грудь. Это мне показалось немного странным…